Тема построения цифровой экономики в России с подачи Президента за последнее время стала топовой.
Об этом говорят и на высшем уровне (на заседании Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам при президенте России принята амбициозная (?) программа цифровизации России до 2024 года), и на экспертном (тут многие сведущие люди в амбициях сомневаются), и на бытовом (здесь скепсис превалирует).
Отчего же очевидные, казалось бы, преимущества «цифровой перспективы» смущают граждан? Почему само понимание термина «цифровая экономика» в России и на Западе не совпадает? И остался без ответа главный вопрос: спасут ли надежды на цифровизацию во многом архаичный постсоветский отечественный базис?
Тема цифровой экономики стала модной, правда неизвестно сколь долго «цифровизация всей страны» продержится в новостных заголовках? Впрочем, в любом случае на ближайшие три-четыре года внимание, финансы и решения на высочайшем уровне ей гарантированы. Так что будем развивать?
Вопрос не праздный: проблема в том, что власти — не только в России, но и на Западе — сами до конца не понимают, чего ждут от цифровизации своих экономик. Но одно уже ясно точно: догнать и перегнать «по показателям» в этой гонке невозможно.
Почему вдруг возник такой интерес к этой теме? Россия стала технологически продвинутой и инновационной страной? Наверное, так должно было бы быть, раз президент и премьер, позабыв о модернизации, инновациях и прочих словах водрузили в период предвыборной гонки новое знамя — они строят цифровую экономику!
Н. Негропонте
В 1995-ом году американский информатик Николас Негропонте (Массачусетский университет) ввёл в употребление термин «цифровая экономика» (Negroponte N. Being Digital / N. Negroponte. - NY: Knopf, 1995.).
Это понятие связано с интенсивным развитием информационно- коммуникационных технологий (ИКТ), началом процесса информатизации второго поколения, что по мнению многих является основой формирующегося VI технологического уклада.
Схема подготовлена организаторами форума «Технопром-2013»
Сейчас этим термином пользуются во всём мире, он вошёл в обиход политиков, предпринимателей, журналистов.
Цифровая экономика — это не идея, рождённая в умах российских чиновников. Она была озвучена Всемирным банком в 2016 году в «Докладе о мировом развитии — 2016: цифровые дивиденды». Правда там понятие цифровой экономики и первоочередные шаги в этом направлении отличались от того, что под этим понимает Правительство РФ.
Если Всемирный банк указывал на такие признаки цифровизации в России, как открытые данные, система электронного правительства, работа отечественных цифровых гигантов, как «Яндекс», «Касперский», службы онлайн-заказов, сокращение срока регистрации прав собственности при помощи информационных технологий до 10 дней, то в итоговой государственной программе на этом Правительство РФ останавливаться не стало. Учитывая, что сам термин размыт, цифровая экономика явно будет с российской спецификой.
Для начала, стоит вспомнить определение обычной «аналоговой» экономики — это хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления.
Использование компьютера, интернета, мобильных телефонов уже можно считать «потреблением», в этом случае цифровую экономику можно представить как ту часть экономических отношений, которая опосредуется Интернетом, сотовой связью, ИКТ.
Доктор экономических наук, член-корреспондент РАН — Владимир Иванов даёт наиболее широкое определение:
«Цифровая экономика — это виртуальная среда, дополняющая нашу реальность».
Недавно возникло новое толкование: цифровая экономика как дополнение к аналоговой, которое способно подтолкнуть развитие реальных секторов. Поворот занятный: ещё пару-тройку лет назад на Западе стремились всеми силами «разогнать» цифровой сегмент, чтобы он стал сопоставим по объёмам с реальной экономикой, теперь же многие эксперты отмечают его начавшуюся стагнацию с точки зрения сокращения темпов роста.
«Великобритания — один из лидеров цифровой экономики, но в прошлом году этот сектор «весил» у них всего 12 процентов от ВВП,— пояснил «Огоньку» председатель Московской международной высшей школы бизнеса МИРБИС Джомарт Алиев.— И у меня нет данных, что эта цифра очищена от поставляемых в этом сегменте экономики материальных благ. В любом случае 12 процентов — это немного».
Джомарт Алиев убеждён, что уровень развития цифровой экономики «напрямую коррелирует с уровнем развития материальной экономики: там, где он высок в реале, там и развитие цифрового сегмента наиболее целесообразно».
«Для меня цифровой экономики как самостоятельной не существует: есть цифровой сегмент реальной экономики,— говорит Джомарт Алиев. — Люди — материальные существа, живущие не в виртуальном мире. Так, наличие цифровых контрактов на поставку нефти всё равно отталкивается от того, что нефть для продажи нужна в натуральном выражении. Как и еда, одежда и т.д. Конечно, уже есть какое-то число людей (такие, как геймеры), которые на «жизнь в цифре» тратят больше, чем на «жизнь в реале», но их немного и не они задают тренды в экономике».
Главный вывод: цифровая экономика не есть рецепт от всех бед и «хорошо развитый цифровой сегмент экономики — это всего лишь поддержка экономики как таковой.
Учёные уже определили, что чем больше оцифровываются процессы на производстве, тем более активный толчок к развитию получают аналоговые виды сервисов и производство. Более того, когда эффект от цифровизации заканчивается (а такое неизбежно происходит), без активизации аналоговой экономики не обойтись. В России же, похоже, решили цифру и аналог в связке не рассматривать вовсе, что как минимум странно.
Итак, экономика России будет не сырьевой и не производственной, а цифровой. Правительство РФ удивило новой программой, которая содержит преимущественно секторальные цели: создать минимум 10 высокотехнологичных IT-предприятий, 10 «индустриальных цифровых платформ для основных отраслей экономики» (образование, здравоохранение и т.д.), 500 малых и средних предприятий в сфере цифровых технологий.
А ещё обеспечить ежегодный выпуск 120 тысяч дипломированных IT-специалистов, предоставить 97 процентам российских домохозяйств широкополосный доступ в интернет со скоростью не менее 100 МБит/с (в 2016 году средняя скорость равнялась 12 МБит/с).
И сделать так, чтобы 95 процентов сетевого трафика шло через отечественные сети.
Наладить во всех городах-миллионниках устойчивое покрытие 5G и добиться того, чтобы доля России на мировом рынке услуг по хранению и обработке информации была бы 10 процентов (сейчас — менее 1 процента). Всё это к 2024 году при финансировании ежегодно по 100 млрд рублей из госбюджета.
Итогом реализации программы должно стать снижение доли иностранного компьютерного и телекоммуникационного оборудования, закупаемого госорганами, до 50 процентов, а программного обеспечения — до 10 процентов.
Обозначенные программой цели чётко указывают на то, что власть рассчитывает получить от цифровизации в первую очередь решение вопроса нацбезопасности. Между тем именно от этой ошибки ещё прошлой осенью-зимой предостерегали эксперты Всемирного банка, напиравшие на то, что цифровизация — более широкое понятие, чем развитие информационно-компьютерных технологий (ИКТ). Их можно понять — бояться нашей независимости как чёрт ладана. Но и у нас похоже пока не понимают всей широты технологий цифровизации, а зря.
Как видно, ставка сделана, по сути, на достижение определённых цифровых показателей, а не на создание среды. Поясним. Широкополосный интернет, число программистов и скорость передачи данных — скорее технические условия. Они, безусловно, нужны, но главную проблему не решают. А она в том, что в России самое серьёзное отставание от стран — лидеров в деле цифровизации этой области — в сфере управления.
Западные эксперты — будь они из McKinsey или Всемирного банка — едины в том, что цифровые технологии не работают без настройки отношений между субъектами экономики и управления в целом.
Цифровая революция отгремела на Западе ещё лет 10—15 назад: там бизнес первым и весьма активно освоил новые средства коммуникации, оцифровал всё, что только можно, добился от властей законодательного оформления электронной подписи, наладил цифровую связь не только внутри бизнес-сообщества, но и государством, да и госведомства мало-помалу интегрировали свои информсистемы.
Заметки на полях
Авторы доклада ВБ лишь вскользь замечают, что в экономически развитых странах вклад ИКТ в повышение темпов экономического роста пока крайне скромен. По их данным, в период 1995—99 годов вклад всей цифровой экономики в экономический рост развитых стран был эквивалентен 3% ВВП; в период 2005—2009 годов — 1,0%; в период 2010—2014 годов — 1,8%.
Однако они тут же признают, что основная часть этого вклада приходится на рост капитализации компаний сектора ИКТ. Примерно 20% всего прироста ВВП, который был обусловлен цифровой экономикой в двадцатилетний период 1995—2014 годов, обеспечивалось теми отраслями и компаниями, которые были потребителями ИКТ.
Получается, что основные дивиденды от цифровой экономики получает не общество, а IT-компании. Прежде всего, американские IT-компании.
По данным ВБ, 8 из 14 крупнейших в мире высокотехнологичных компаний находятся в США. А вклад цифровой экономики в ВВП США, оценённый в 7% ВВП, — совокупная капитализация раскрученных гигантов сектора ИКТ. Кстати, мы помним, какой пузырь был надут в 1999—2000 годах на американской биржевой площадке NASDAQ, где обращались бумаги высокотехнологичных компаний.
Тогда много говорили о том, что «наступает новая эра», эпоха высоких технологий и коммуникаций. Именно тогда термин «цифровая экономика» вышел за стен Гарвардского и Массачусетского университетов, чтобы войти в обиход американских биржевых спекулянтов и связанных с ними журналистов.
Мы помним также, что ещё в 60—70-е годы американские социологи Л. Туроу, Э. Тоффлер и Д. Белл начали вводить в оборот термин «постиндустриальное общество» и подводить под него свои теории. Так вот: на стыке двух столетий кабинетная, полуутопическая идея «постиндустриального общества» получила конкретное воплощение в концепции «цифровой экономики».
Биржевые котировки многих IT-компаний в 2000 году упали до уровня ниже некуда. Многие тогда «наелись» этим самым хайтеком. Через несколько лет спекулянты опять принялись надувать пузыри, но на этот раз на рынке ипотечного кредитования и ипотечных бумаг. Кончилась всё тяжелейшим финансовым кризисом 2007—2009 годов.
Как считают эксперты, что сегодня мы наблюдаем новый раунд биржевой спекулятивной игры, участники которой принялись азартно разыгрывать уже подзабытую карту цифровой экономики.
Ошибкой было бы считать, что по темпам цифровизации Россия отстаёт от Запада на 10 лет: в каких-то отраслях и секторах она бежит почти наравне с лидерами, например в сфере телекоммуникаций и распространения широкополосного интернета, не говоря уже о разработках пресловутого стандарта 5G или в сфере распространения интернет-банкинга.
Иное дело, что подходы власти к решению технологической задачи — это подходы вчерашнего дня: создать госкорпорацию или спецпроект, или высокотехнологичную площадку — непременно под контролем инстанций. Такие институции возникают, но почему-то прорывных проектов и идей ни «Роснано», ни «Национальная технологическая инициатива», ни «Сколково» пока не дают.
Если изучить опыт Запада в этом вопросе, то можно смело сказать: и не дадут — там уже не первый год прорывными оказываются малые команды талантливых единомышленников, способных мизерными средствами совершить прорыв и открыть новый горизонт. Именно поэтому Запад на новом витке цифровизации делает ставку на человеческий капитал — отсюда такое внимание цифровому здравоохранению, развитию всех видов услуг, образованию.
Для появления таких команд нужна среда, которой в России, увы, пока нет. И стоит понимать: прописанными в программе позициями её не создать. Очередная попытка догнать Запад числом (IT-компаний, скоростью передачи информации, увеличением штата программистов и пр.) оставит российскую экономику в привычном положении — вечно отстающей. Чтобы преодолеть разрыв, нужен не «скользящий план» к фиксированным показателям по валу, а иной подход к проблеме цифры, по неясным причинам не учтённый,— взаимосвязь цифровой экономики с реальной.
Но это уже другой сюжет. И печальный. Реальная экономика в России такова. Производительность труда в 3,5-4 раза ниже, чем в развитых странах. По этому показателю мы занимали в 2016 году 32-е место среди стран ОЭСР. Степень износа основных фондов за последние три года — 48—49 процентов, это самые высокие цифры после 1990 года (данные ГКС).
Полностью изношенные основные фонды предприятий на конец 2015 года — 15,8 процента. Самый большой износ — на предприятиях, производящих машины и оборудование (24 процента). Из 75,3 млн человек, работающих в реальном секторе, более 20 млн — старше 50 лет…
Люди старшего возраста, может, и умеют обращаться с компьютером. Но цифровизация — это не только ИКТ…
В общем, перефразируя героя известного фильма, согласно данной программе останется уже не «одно сплошное телевидение», а «один сплошной компьютер». Вот только улучшит ли это жизнь наших граждан?
Что по этому поводу думают специалисты?
«Это не просто не поднимет уровень жизни народа, но и добьёт остатки промышленности! — уверен руководитель Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов . — Программа ставит во главу угла некие потребительские потребности, смартфоны и айфоны, совершенно не предлагая строить самолёты, турбины, корабли и так далее. В этом смысле — это выдающаяся антипромышленная программа!»
Крупнов констатирует: вся программа построена на западных тезисах развития связи и интернет-технологий 30-летней давности:
«Наше правительство просто село и переписало, что сумело. Но главное не в этом, а в том, что всё это на Западе существует в другой промышленной системе, где есть аэробусы и так далее. А смартфоны и мобильники - это одна сотая процента. У нас же нет ни самолётов, ни станков, ничего! И вместо того чтобы поднимать своё производство, мы ударяемся в какие-то детские фантазии про скоростной интернет и мобильники. Это вопрос колоссальной неадекватности авторов программы!»
Поезд в метро должен прийти вовремя. А управляет им машинист или искусственный интеллект — так ли это важно? Врач должен уметь лечить, учитель — учить, а не пользоваться компьютером.
«Примерно то же самое нам уже обещал много лет назад Анатолий Чубайс — нанотехнологии и прочие прорывы. Вот только в итоге получилась одна «виртуальная реальность», в неё и провалились миллиарды бюджетных денег», — напоминает социолог Роман Заваришин .
Согласно статистике, россияне едят мяса, овощей и фруктов и пьют молока меньше, чем жители стран Запада. Хуже лечатся, меньше тратят на одежду, реже путешествуют. Каждый пятый россиянин жалуется, что ему не хватает денег на еду. И почти никто во время соцопросов не пожаловался, что ему не хватает искусственного интеллекта, виртуальной реальности, интернета 5G и робота — водителя трамвая.
«Наше родное правительство и так уже полностью живёт в виртуальной реальности», — комментирует Заваришин.
И с этим трудно не согласиться.
Действительно, если верить статистике, опубликованной в самой программе правительства, дела с цифровыми технологиями в России и без программы обстоят неплохо. Так, на каждые сто человек у нас приходится 160 мобильников, мобильным доступом к интернету пользуются 71,3% населения. Средняя скорость в Сети в России составляет 12,2 Мбит/с, и по этому показателю Россия находится на одном уровне с Францией, Италией и Грецией!
Так в чём же проблемы? Стоит ли правительству ломать над этим голову? Не лучше ли задуматься о производстве, сельском хозяйстве, а не плавать в «виртуальной реальности»?
Нет, Дмитрий Медведев уверен: счастье народа целиком зависит от перевода России в «цифру». В России должна быть сформирована «цифровая среда», которая сейчас находится на этапе развития, заявил премьер:
«Нужно это движение серьёзно ускорить, предстоит устранить имеющиеся препятствия для успешного развития цифровой инфраструктуры».
Экономисты тем временем удивляются: да, есть маленькие страны, офшоры, основу экономики которых составляют финансовые услуги, удалённая регистрация юридических лиц и прочая «цифра». Такую экономику в принципе можно назвать цифровой. А вот больших стран с доминированием электронных продуктов в экономике в мире нет!
«В области цифровых технологий мы и так находимся не на последнем месте, -- комментирует глава агентства «Российское право» Алексей Самохвалов . - Зачем нужна эта программа, непонятно. У нас можно оплатить через интернет большинство услуг — купить авиабилеты, заплатить за ЖКХ и др. Банки при помощи интернет-банкинга предоставляют кредиты и т. д.».
А Алексей Воронин , сооснователь инвестиционного фонда ICO Lab, не понимает:
«Есть ли смысл оцифровывать все находящиеся в бумажном варианте документы? Это самое слабое место в программе — направление «Государственное регулирование».
Впрочем, с государственным регулированием в России дела не только в программе, но и в целом обстоят довольно плоховато. Зато хорошо — с виртуальной реальностью.
ИАЦ
***
Окончание следует.
Тема построения цифровой экономики в России с подачи Президента за последнее время стала топовой.
Об этом говорят и на высшем уровне (на заседании Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам при президенте России принята амбициозная (?) программа цифровизации России до 2024 года), и на экспертном (тут многие сведущие люди в амбициях сомневаются), и на бытовом (здесь скепсис превалирует).
Отчего же очевидные, казалось бы, преимущества «цифровой перспективы» смущают граждан? Почему само понимание термина «цифровая экономика» в России и на Западе не совпадает? И остался без ответа главный вопрос: спасут ли надежды на цифровизацию во многом архаичный постсоветский отечественный базис?
Тема цифровой экономики стала модной, правда неизвестно сколь долго «цифровизация всей страны» продержится в новостных заголовках? Впрочем, в любом случае на ближайшие три-четыре года внимание, финансы и решения на высочайшем уровне ей гарантированы. Так что будем развивать?
Вопрос не праздный: проблема в том, что власти — не только в России, но и на Западе — сами до конца не понимают, чего ждут от цифровизации своих экономик. Но одно уже ясно точно: догнать и перегнать «по показателям» в этой гонке невозможно.
Почему вдруг возник такой интерес к этой теме? Россия стала технологически продвинутой и инновационной страной? Наверное, так должно было бы быть, раз президент и премьер, позабыв о модернизации, инновациях и прочих словах водрузили в период предвыборной гонки новое знамя — они строят цифровую экономику!
Н. Негропонте
В 1995-ом году американский информатик Николас Негропонте (Массачусетский университет) ввёл в употребление термин «цифровая экономика» (Negroponte N. Being Digital / N. Negroponte. - NY: Knopf, 1995.).
Это понятие связано с интенсивным развитием информационно- коммуникационных технологий (ИКТ), началом процесса информатизации второго поколения, что по мнению многих является основой формирующегося VI технологического уклада.
Схема подготовлена организаторами форума «Технопром-2013»
Сейчас этим термином пользуются во всём мире, он вошёл в обиход политиков, предпринимателей, журналистов.
Цифровая экономика — это не идея, рождённая в умах российских чиновников. Она была озвучена Всемирным банком в 2016 году в «Докладе о мировом развитии — 2016: цифровые дивиденды». Правда там понятие цифровой экономики и первоочередные шаги в этом направлении отличались от того, что под этим понимает Правительство РФ.
Если Всемирный банк указывал на такие признаки цифровизации в России, как открытые данные, система электронного правительства, работа отечественных цифровых гигантов, как «Яндекс», «Касперский», службы онлайн-заказов, сокращение срока регистрации прав собственности при помощи информационных технологий до 10 дней, то в итоговой государственной программе на этом Правительство РФ останавливаться не стало. Учитывая, что сам термин размыт, цифровая экономика явно будет с российской спецификой.
Для начала, стоит вспомнить определение обычной «аналоговой» экономики — это хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления.
Использование компьютера, интернета, мобильных телефонов уже можно считать «потреблением», в этом случае цифровую экономику можно представить как ту часть экономических отношений, которая опосредуется Интернетом, сотовой связью, ИКТ.
Доктор экономических наук, член-корреспондент РАН — Владимир Иванов даёт наиболее широкое определение:
«Цифровая экономика — это виртуальная среда, дополняющая нашу реальность».
Недавно возникло новое толкование: цифровая экономика как дополнение к аналоговой, которое способно подтолкнуть развитие реальных секторов. Поворот занятный: ещё пару-тройку лет назад на Западе стремились всеми силами «разогнать» цифровой сегмент, чтобы он стал сопоставим по объёмам с реальной экономикой, теперь же многие эксперты отмечают его начавшуюся стагнацию с точки зрения сокращения темпов роста.
«Великобритания — один из лидеров цифровой экономики, но в прошлом году этот сектор «весил» у них всего 12 процентов от ВВП,— пояснил «Огоньку» председатель Московской международной высшей школы бизнеса МИРБИС Джомарт Алиев.— И у меня нет данных, что эта цифра очищена от поставляемых в этом сегменте экономики материальных благ. В любом случае 12 процентов — это немного».
Джомарт Алиев убеждён, что уровень развития цифровой экономики «напрямую коррелирует с уровнем развития материальной экономики: там, где он высок в реале, там и развитие цифрового сегмента наиболее целесообразно».
«Для меня цифровой экономики как самостоятельной не существует: есть цифровой сегмент реальной экономики,— говорит Джомарт Алиев. — Люди — материальные существа, живущие не в виртуальном мире. Так, наличие цифровых контрактов на поставку нефти всё равно отталкивается от того, что нефть для продажи нужна в натуральном выражении. Как и еда, одежда и т.д. Конечно, уже есть какое-то число людей (такие, как геймеры), которые на «жизнь в цифре» тратят больше, чем на «жизнь в реале», но их немного и не они задают тренды в экономике».
Главный вывод: цифровая экономика не есть рецепт от всех бед и «хорошо развитый цифровой сегмент экономики — это всего лишь поддержка экономики как таковой.
Учёные уже определили, что чем больше оцифровываются процессы на производстве, тем более активный толчок к развитию получают аналоговые виды сервисов и производство. Более того, когда эффект от цифровизации заканчивается (а такое неизбежно происходит), без активизации аналоговой экономики не обойтись. В России же, похоже, решили цифру и аналог в связке не рассматривать вовсе, что как минимум странно.
Итак, экономика России будет не сырьевой и не производственной, а цифровой. Правительство РФ удивило новой программой, которая содержит преимущественно секторальные цели: создать минимум 10 высокотехнологичных IT-предприятий, 10 «индустриальных цифровых платформ для основных отраслей экономики» (образование, здравоохранение и т.д.), 500 малых и средних предприятий в сфере цифровых технологий.
А ещё обеспечить ежегодный выпуск 120 тысяч дипломированных IT-специалистов, предоставить 97 процентам российских домохозяйств широкополосный доступ в интернет со скоростью не менее 100 МБит/с (в 2016 году средняя скорость равнялась 12 МБит/с).
И сделать так, чтобы 95 процентов сетевого трафика шло через отечественные сети.
Наладить во всех городах-миллионниках устойчивое покрытие 5G и добиться того, чтобы доля России на мировом рынке услуг по хранению и обработке информации была бы 10 процентов (сейчас — менее 1 процента). Всё это к 2024 году при финансировании ежегодно по 100 млрд рублей из госбюджета.
Итогом реализации программы должно стать снижение доли иностранного компьютерного и телекоммуникационного оборудования, закупаемого госорганами, до 50 процентов, а программного обеспечения — до 10 процентов.
Обозначенные программой цели чётко указывают на то, что власть рассчитывает получить от цифровизации в первую очередь решение вопроса нацбезопасности. Между тем именно от этой ошибки ещё прошлой осенью-зимой предостерегали эксперты Всемирного банка, напиравшие на то, что цифровизация — более широкое понятие, чем развитие информационно-компьютерных технологий (ИКТ). Их можно понять — бояться нашей независимости как чёрт ладана. Но и у нас похоже пока не понимают всей широты технологий цифровизации, а зря.
Как видно, ставка сделана, по сути, на достижение определённых цифровых показателей, а не на создание среды. Поясним. Широкополосный интернет, число программистов и скорость передачи данных — скорее технические условия. Они, безусловно, нужны, но главную проблему не решают. А она в том, что в России самое серьёзное отставание от стран — лидеров в деле цифровизации этой области — в сфере управления.
Западные эксперты — будь они из McKinsey или Всемирного банка — едины в том, что цифровые технологии не работают без настройки отношений между субъектами экономики и управления в целом.
Цифровая революция отгремела на Западе ещё лет 10—15 назад: там бизнес первым и весьма активно освоил новые средства коммуникации, оцифровал всё, что только можно, добился от властей законодательного оформления электронной подписи, наладил цифровую связь не только внутри бизнес-сообщества, но и государством, да и госведомства мало-помалу интегрировали свои информсистемы.
Заметки на полях
Авторы доклада ВБ лишь вскользь замечают, что в экономически развитых странах вклад ИКТ в повышение темпов экономического роста пока крайне скромен. По их данным, в период 1995—99 годов вклад всей цифровой экономики в экономический рост развитых стран был эквивалентен 3% ВВП; в период 2005—2009 годов — 1,0%; в период 2010—2014 годов — 1,8%.
Однако они тут же признают, что основная часть этого вклада приходится на рост капитализации компаний сектора ИКТ. Примерно 20% всего прироста ВВП, который был обусловлен цифровой экономикой в двадцатилетний период 1995—2014 годов, обеспечивалось теми отраслями и компаниями, которые были потребителями ИКТ.
Получается, что основные дивиденды от цифровой экономики получает не общество, а IT-компании. Прежде всего, американские IT-компании.
По данным ВБ, 8 из 14 крупнейших в мире высокотехнологичных компаний находятся в США. А вклад цифровой экономики в ВВП США, оценённый в 7% ВВП, — совокупная капитализация раскрученных гигантов сектора ИКТ. Кстати, мы помним, какой пузырь был надут в 1999—2000 годах на американской биржевой площадке NASDAQ, где обращались бумаги высокотехнологичных компаний.
Тогда много говорили о том, что «наступает новая эра», эпоха высоких технологий и коммуникаций. Именно тогда термин «цифровая экономика» вышел за стен Гарвардского и Массачусетского университетов, чтобы войти в обиход американских биржевых спекулянтов и связанных с ними журналистов.
Мы помним также, что ещё в 60—70-е годы американские социологи Л. Туроу, Э. Тоффлер и Д. Белл начали вводить в оборот термин «постиндустриальное общество» и подводить под него свои теории. Так вот: на стыке двух столетий кабинетная, полуутопическая идея «постиндустриального общества» получила конкретное воплощение в концепции «цифровой экономики».
Биржевые котировки многих IT-компаний в 2000 году упали до уровня ниже некуда. Многие тогда «наелись» этим самым хайтеком. Через несколько лет спекулянты опять принялись надувать пузыри, но на этот раз на рынке ипотечного кредитования и ипотечных бумаг. Кончилась всё тяжелейшим финансовым кризисом 2007—2009 годов.
Как считают эксперты, что сегодня мы наблюдаем новый раунд биржевой спекулятивной игры, участники которой принялись азартно разыгрывать уже подзабытую карту цифровой экономики.
Ошибкой было бы считать, что по темпам цифровизации Россия отстаёт от Запада на 10 лет: в каких-то отраслях и секторах она бежит почти наравне с лидерами, например в сфере телекоммуникаций и распространения широкополосного интернета, не говоря уже о разработках пресловутого стандарта 5G или в сфере распространения интернет-банкинга.
Иное дело, что подходы власти к решению технологической задачи — это подходы вчерашнего дня: создать госкорпорацию или спецпроект, или высокотехнологичную площадку — непременно под контролем инстанций. Такие институции возникают, но почему-то прорывных проектов и идей ни «Роснано», ни «Национальная технологическая инициатива», ни «Сколково» пока не дают.
Если изучить опыт Запада в этом вопросе, то можно смело сказать: и не дадут — там уже не первый год прорывными оказываются малые команды талантливых единомышленников, способных мизерными средствами совершить прорыв и открыть новый горизонт. Именно поэтому Запад на новом витке цифровизации делает ставку на человеческий капитал — отсюда такое внимание цифровому здравоохранению, развитию всех видов услуг, образованию.
Для появления таких команд нужна среда, которой в России, увы, пока нет. И стоит понимать: прописанными в программе позициями её не создать. Очередная попытка догнать Запад числом (IT-компаний, скоростью передачи информации, увеличением штата программистов и пр.) оставит российскую экономику в привычном положении — вечно отстающей. Чтобы преодолеть разрыв, нужен не «скользящий план» к фиксированным показателям по валу, а иной подход к проблеме цифры, по неясным причинам не учтённый,— взаимосвязь цифровой экономики с реальной.
Но это уже другой сюжет. И печальный. Реальная экономика в России такова. Производительность труда в 3,5-4 раза ниже, чем в развитых странах. По этому показателю мы занимали в 2016 году 32-е место среди стран ОЭСР. Степень износа основных фондов за последние три года — 48—49 процентов, это самые высокие цифры после 1990 года (данные ГКС).
Полностью изношенные основные фонды предприятий на конец 2015 года — 15,8 процента. Самый большой износ — на предприятиях, производящих машины и оборудование (24 процента). Из 75,3 млн человек, работающих в реальном секторе, более 20 млн — старше 50 лет…
Люди старшего возраста, может, и умеют обращаться с компьютером. Но цифровизация — это не только ИКТ…
В общем, перефразируя героя известного фильма, согласно данной программе останется уже не «одно сплошное телевидение», а «один сплошной компьютер». Вот только улучшит ли это жизнь наших граждан?
Что по этому поводу думают специалисты?
«Это не просто не поднимет уровень жизни народа, но и добьёт остатки промышленности! — уверен руководитель Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов . — Программа ставит во главу угла некие потребительские потребности, смартфоны и айфоны, совершенно не предлагая строить самолёты, турбины, корабли и так далее. В этом смысле — это выдающаяся антипромышленная программа!»
Крупнов констатирует: вся программа построена на западных тезисах развития связи и интернет-технологий 30-летней давности:
«Наше правительство просто село и переписало, что сумело. Но главное не в этом, а в том, что всё это на Западе существует в другой промышленной системе, где есть аэробусы и так далее. А смартфоны и мобильники - это одна сотая процента. У нас же нет ни самолётов, ни станков, ничего! И вместо того чтобы поднимать своё производство, мы ударяемся в какие-то детские фантазии про скоростной интернет и мобильники. Это вопрос колоссальной неадекватности авторов программы!»
Поезд в метро должен прийти вовремя. А управляет им машинист или искусственный интеллект — так ли это важно? Врач должен уметь лечить, учитель — учить, а не пользоваться компьютером.
«Примерно то же самое нам уже обещал много лет назад Анатолий Чубайс — нанотехнологии и прочие прорывы. Вот только в итоге получилась одна «виртуальная реальность», в неё и провалились миллиарды бюджетных денег», — напоминает социолог Роман Заваришин .
Согласно статистике, россияне едят мяса, овощей и фруктов и пьют молока меньше, чем жители стран Запада. Хуже лечатся, меньше тратят на одежду, реже путешествуют. Каждый пятый россиянин жалуется, что ему не хватает денег на еду. И почти никто во время соцопросов не пожаловался, что ему не хватает искусственного интеллекта, виртуальной реальности, интернета 5G и робота — водителя трамвая.
«Наше родное правительство и так уже полностью живёт в виртуальной реальности», — комментирует Заваришин.
И с этим трудно не согласиться.
Действительно, если верить статистике, опубликованной в самой программе правительства, дела с цифровыми технологиями в России и без программы обстоят неплохо. Так, на каждые сто человек у нас приходится 160 мобильников, мобильным доступом к интернету пользуются 71,3% населения. Средняя скорость в Сети в России составляет 12,2 Мбит/с, и по этому показателю Россия находится на одном уровне с Францией, Италией и Грецией!
Так в чём же проблемы? Стоит ли правительству ломать над этим голову? Не лучше ли задуматься о производстве, сельском хозяйстве, а не плавать в «виртуальной реальности»?
Нет, Дмитрий Медведев уверен: счастье народа целиком зависит от перевода России в «цифру». В России должна быть сформирована «цифровая среда», которая сейчас находится на этапе развития, заявил премьер:
«Нужно это движение серьёзно ускорить, предстоит устранить имеющиеся препятствия для успешного развития цифровой инфраструктуры».
Экономисты тем временем удивляются: да, есть маленькие страны, офшоры, основу экономики которых составляют финансовые услуги, удалённая регистрация юридических лиц и прочая «цифра». Такую экономику в принципе можно назвать цифровой. А вот больших стран с доминированием электронных продуктов в экономике в мире нет!
«В области цифровых технологий мы и так находимся не на последнем месте, -- комментирует глава агентства «Российское право» Алексей Самохвалов . - Зачем нужна эта программа, непонятно. У нас можно оплатить через интернет большинство услуг — купить авиабилеты, заплатить за ЖКХ и др. Банки при помощи интернет-банкинга предоставляют кредиты и т. д.».
А Алексей Воронин , сооснователь инвестиционного фонда ICO Lab, не понимает:
«Есть ли смысл оцифровывать все находящиеся в бумажном варианте документы? Это самое слабое место в программе — направление «Государственное регулирование».
Впрочем, с государственным регулированием в России дела не только в программе, но и в целом обстоят довольно плоховато. Зато хорошо — с виртуальной реальностью.
ИАЦ
***
Окончание следует.
Текст работы размещён без изображений и формул.
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение.
Во второй половине XX века человечество вступило в эпоху глобальных перемен, оно перешло к своей следующей стадии развития - информационному обществу. Сегодня информация является ключевым фактором в экономике в качестве ресурса, услуг, товара, источника добавленной стоимости и занятости. На фоне проникновения и развития информационных процессов в отраслях экономики, постепенно начинают развиваться такие формы ведения хозяйственной деятельности как Интернет-магазины, Интернет-банки, платежные системы, появляться новые виды денежных знаков (виртуальные валюты), строиться целая отрасль экономики - «цифровая экономика». Расширенный подход к этому понятию определяет, что цифровая экономика - это хозяйственное производство, использующее цифровые технологии. То есть цифровая экономика (электронная экономика) - экономическая деятельность, построенная на основе электронной коммерции, а также электронного денежного обмена. Как правило, под данными терминами подразумевают работу электронных сервисов, ориентированных на реализацию электронных товаров и услуг, зачастую с обменом электронными деньгами между участниками электронных сделок.
Цель исследования заключается в том, чтобы понять концепцию цифровой экономики, рассмотреть ее на примерах разных стран и выявить более рациональные методы в развитии цифровой экономики.
Задача исследования изучить и проанализировать имеющиеся данные о цифровой экономике, которые помогут более подробно рассмотреть роль цифровой экономики в современном мире.
Цифровая экономика. Концепция цифровой экономики.
Первые понятия, а также концепция современной цифровой экономики появились в конце прошлого века. В 1995 году американский информатик Николас Негропонте представил ее в форме перехода от движения атомов к движениям битов. Н. Негропонте говорил, что материальные вещества, рассматриваемые в виде сырья и продуктов, имеют свои недостатки, такие как: физический вес продукции, потребность в ресурсах для ее производства, в использовании площадей для ее хранения, логистические издержки и проблемы, связанные с транспортировкой товаров. Преимуществами цифровой экономики как «нового» вида экономики, на взгляд информатика, могли стать: отсутствие физического веса продукции, заменяемого информационным объемом, более низкие затраты ресурсов на производство электронных товаров, в несколько раз меньшая площадь, занимаемая продукцией (как правило электронными носителями), а также мгновенное глобальное перемещение товаров через сеть Интернет.
Этапы развития цифровой экономики.
Современная электронная экономика является продуктом развития информационного общества за последние тридцать - тридцать пять лет. Года развития разделяются на этапы (Таблица 1).
Первым этапом развития цифровой экономики - стало появление глобальной компьютерной сети Интернет. Начиная с начала 80-ых годов XX века, сеть постоянно росла, увеличивая количество подключенных пользователей. Изначально Интернет использовался для передачи электронной почты, но, расширяясь, сеть, приобретала все большие возможности передачи данных. Данная тенденция не могла не затронуть существующие отрасли экономики, и в 1994 году был открыт первый Интернет-магазин. Это послужило началом развития электронной торговли (электронной коммерции) в мире. Начиная с этого момента крупный бизнес начал, инвестировать средства в развитие электронной коммерции. Параллельно этому в октябре 1994 года американский банк Stanford Federal Credit Union, запустил первую в мире систему Интернет-банкинга, позволяющую оплачивать счета за коммунальные услуги, Интернет, телефон, совершать платежи по кредитам и осуществлять переводы третьим лицам, не отходя от своего персонального компьютера. Появление Интернет-магазинов и систем Интернет-банкинга, послужили переходом цифровой экономики к следующему этапу развития.
Таблица 1. Этапы развития цифровой экономики
Вторым этапом развития цифровой экономики - стало массовое дуплицирование существующих в реальности хозяйствующих 4 субъектов экономики (фирм, магазинов, торговых сетей, банков) в виртуальный мир. Основным процессом данного этапа развития цифровой экономики, является процесс создания хозяйствующими субъектами, электронных форм ведения бизнеса. За счет свободного доступа к технологии Интернет, все новые и новые формы хозяйственной деятельности открывают свои «онлайн»-представительства, получая тем самым дополнительный сбыт своей продукции, увеличивая при этом свою прибыль Электронная составляющая массово начинает появляться практически во всех крупных формах хозяйственной деятельности. За счет свободного доступа к технологии Интернет, все новые и новые формы хозяйственной деятельности открывают свои «онлайн»-представительства, получая тем самым дополнительный сбыт своей продукции, увеличивая при этом свою прибыль. Появляются виртуальные банки, магазины, офисы, главной особенностью которых становиться отсутствие физического отделения.
На третьем этапе появляются виртуальные товары и электронные деньги. Под виртуальными товарами имеются в виду товары, которые можно приобрести в интернет-магазине в виде файлов, к примеру, это различное программное обеспечение, электронные книги, компьютерные игры и т.д. Увеличение объемов продаж в электронной экономике повлекло за собой, появление электронных денег. Под электронными деньгами понимают системы хранения и передачи, как традиционных валют, так и негосударственных частных валют. И таким образом, цифровая экономика получила, свою собственную, отличную от реальной экономики, денежную систему, что позволило резко ускорить темпы ее роста.
Отличительные черты цифровой экономики.
Цифровая экономика имеет отличительные особенности от реальной экономики:
Виртуальность цифровой экономики. Цифровая экономика может существовать, только в виртуальном мире, представляя собой набор электрических сигналов, и данных хранимых на различных носителях информации.
Зависимость от телекоммуникационных сетей и компьютерной техники. Данное отличие является ключевым между цифровой экономикой и реальной. При исчезновении телекоммуникационных сетей и компьютерной техники цифровая экономика становиться невозможна, так как на их базе и строятся все формы виртуальной хозяйственной деятельности.
Непосредственное взаимодействие производителей и потребителей. Развитие информационных и коммуникационных технологий позволяет «состыковать» производителя с каждым конечным потребителем. Оказывается возможным сократить длинные цепочки посредников, в том числе и институциональных.
Персонифицированность. Цифровая экономика позволяет производить товары и оказывать услуги, которые отвечают требованиям и нуждам не среднестатистического потребителя, а каждого конкретного клиента.
Высокие темпы роста. Благодаря Интернету товары и услуги стали более доступны. Это привело к востребованию продуктов и росту развития цифровой экономики.
Виртуальные товары и электронные деньги. Они являются уникальной особенностью цифровой экономики, поскольку не могут существовать в реальной экономике.
Выделяют три базовые составляющие цифровой экономики:
инфраструктура, включающая аппаратные средства, программное обеспечение, телекоммуникации и т.д.
электронные деловые операции, охватывающие бизнес-процесс, реализуемые через компьютерные сети в рамках виртуальных взаимодействий между субъектами виртуального рынка.
электронная коммерция, подразумевающая поставку товаров с помощью Интернет и представляющая собой в настоящее время самый крупный сегмент цифровой экономики.
В соответствии с указанными составляющими для отслеживания процесса формирования цифровой экономики применяются следующие показатели: оборот электронной торговли; количество интернет-магазинов; количество людей, использующих компьютеры; количество пользователей, имеющих доступ к Интернету; уровень компьютерных навыков населения; объем инвестиций в телекоммуникации и др.
Отрасли цифровой экономики.
Цифровая экономика является сложно структурированным объектом исследования. В настоящее время, выделяют следующие отрасли цифровой экономики:
Электронная торговля- новый вид без магазинной торговли, который осуществляется через Интернет в виртуальных магазинах. Здесь покупатель общается с продавцом помощью компьютера и может выбрать себе товар по имеющимся каталогам. Предметом электронной торговли может быть практически любой продукт — товар, услуга, недвижимость, банковский продукт и т. д. Сегодня основными товарами, приобретаемыми через Интернет, являются продовольственные товары, промышленные товары, информационные продукты. Для покупателя ценность электронной торговли заключается в экономии времени на поиск и покупку нужного товара, для продавца — в потенциальной возможности охватить своей торговлей как можно большее количество покупателей.
Электронные деньги- виртуальные денежные средства.
Электронный маркетинг - комплекс мероприятий маркетинга компании, связанный с применением электронных средств Объектоммаркетинговой деятельности выступает информационно-аналитическая и экспертно-исследовательская деятельность предприятия (организации, компании) с использованием сетевых информационных систем и технологий по: выбору конкурентной позиции на данном рынке; определению стратегий продвижения и распределения товара; выбору рекламной и ценовой политики с учетом всей совокупности факторов внешней и внутренней среды в условиях риска и неопределенности. Субъект - деятельность конкретного собственника.
Электронный банкинг - технологии предоставления банковских услуг на основании распоряжений, передаваемых клиентом удаленным образом (то есть без его визита в банк), чаще всего с использованием компьютерных и телефонных сетей.
Электронные страховые услуги - страховые услуги, которые можно заказать посредством сети Интернет.
Можно выделить два подхода к построению цифровой экономики: плановый и рыночный. На данный момент все стратегии стран в развитии цифровой экономики являются комбинацией этих двух подходов. Рыночный подход к построению цифровой экономики предполагает, что государство создает оптимальные условия, в первую очередь благоприятную среду для функционирования цифровой экономики, чем стимулирует бизнес к переходу в этот новый сектор. Плановый подход к построению цифровой экономики предполагает поэтапное развитие инфраструктуры под руководством государства и целенаправленное «заполнение» соответствующего сектора различными экономическими субъектами.
Цифровизация экономики в странах мира.
Многие развитые страны, понимая неизбежность предстоящих изменений, начали осознанное движение в сторону развития цифровой экономики. Первыми подобный курс приняли США и Китай, которые считаются неформальными лидерами цифровой гонки на сегодняшний день. Вслед за ними соответствующие программы приняли Англия, страны Европейского Союза, Австралия, и другие.
Многие программы цифровой экономики разных стран (США, Австрия, Австралия, Англия и т.д.) делают акцент на социальных направлениях, например, таких как «цифровая медицина» 1 и «умный город» 2 Реализация этих социальных проектов требует значительно большей разно плановости и сложности.
Рассмотрим цифровую экономику на примере США и Китая. Эти страны избрали разные пути цифровизации экономики: США декларирует рыночный путь, в то время как Китай предпочел плановый.
США, которые очень продвинуты с точки зрения благоприятной деловой и инновационной среды, имеют самый развитый IT-сектор. Стратегия для развития цифровой экономики США включает в себя 4 основных пункта:
создание условий развития цифровой экономики, то есть улучшается нормативно-правовая база.
зарождение новых программно-аппаратных комплексов 3 цифровой экономики в наиболее подготовленных индустриях;
конкурентная борьба среди программно-аппаратных комплексов и их постепенная интеграция;
тиражирование наиболее удачных решений на всю экономику.
Данная стратегия представляется лучшей для США. Она позволяет стране обладать значительным экономическим и технологическим преимуществом перед остальным миром, используя при этом минимальные затраты с точки зрения США. Так же благодаря ей США может опереться на высокотехнологичные транснациональные корпорации, такие как Google, FaceBook, Amazon, Intel и прочие. Однако у этой стратегии есть и очевидные недостатки, основным из которых является длительность процесса формирования «зрелой» цифровой экономики.
В настоящее время Китай имеет своеобразные преимущества и благоприятные условия в развитии цифровой экономики. Эта страна выбрала плановый путь развития цифровой экономики. Стратегия, декларируемая Китаем, содержит два почти не связанных направления:
цифровизация производства за счет внедрения промышленного Интернета вещей;
использование возможностей Интернета для дальнейшего расширения рынков сбыта.
Основными компонентами планового пути развития цифровой экономики Китая стали: тотальная цифровизация производства и логистики; разработка нормативно-правовой базы; цифровизация систем управления, создание цифровых платформ 4 ; интеграция цифровых платформ и экосистем в единое пространство.
Реализация такой программы, безусловно, принесет свои плоды, такие как минимальные сроки построения технологической базы. Существенным недостатком является большие финансовые затраты.
Развитие цифровой экономики в России.
Модернизация традиционных производственных отраслей и отраслей услуг, организации торгово-закупочных процедур, смежных финансовых и логистических операций, изменение структуры потребления на фоне сквозного проникновения информационных технологий и цифровизации экономических процессов создает основу для формирования новых рынков и новых условий функционирования рынка, а также новых подходов к аналитике, прогнозированию и принятию управленческих решений. Формируемые в результате модернизации экономики «большие данные», наряду с технологиями их анализа, становятся одним из ведущих активов государства, бизнеса и гражданского общества. При этом отсутствие физических границ в цифровом пространстве открывает доступ к существенному массиву таких данных многочисленным участникам глобального экономического пространства. Разработка национальных программ развития экономики нового поколения, включающая вопросы развития и внедрения технологий, анализа «больших данных» и прогнозирования, внедрения новых способов управления, становится задачей стратегической важности не только в контексте социально-экономического благополучия государств, но и как условие сохранения суверенитета на фоне глобализации и реализации про грамм цифрового развития другими участниками мирового рынка.
Указ Президента РФ от 09.05.2017 N 203 "О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы" декларирует, что развитие цифровой экономики является стратегически важным вопросом для России в целом, определяющим ее конкурентоспособность на мировой арене.
Целью национальной программы развития цифровой экономики является создание в России благоприятных организационных и нормативно-правовых условий для эффективного развития институтов цифровой экономики при участии государства, национального бизнес-сообщества и гражданского общества и обеспечения быстрого роста национальной экономки за счет качественного изменения структуры и системы управления национальными экономическими активами, достижения эффекта «российского экономического чуда» в условиях формирования глобальной цифровой экосистемы.
Основные задачи программы:
Обеспечение технологического лидерства страны в условиях формирования глобального цифрового пространства;
Формирование качественно новой структуры экономических активов, отвечающих экономическим приоритетам цифровой экономики;
Формирование подходов к организации производственных отраслей, отрасли торговли, сферы услуг, учитывающих достижения цифровой экономики и эффективных в условиях формирования и развития глобального цифрового пространства;
Формирование принципов эффективного управления формируемыми и совершенствование управления существующими экономическими активами (ресурсами);
Создание условий для активного участия национального бизнес-сообщества, в том числе в секторе ММСП, и гражданского населения в формировании пространства цифровой экономики за счет создания привлекательных организационных и нормативно-правовых условий и пространства доверия к цифровой среде;
Создание условий для повышения качества жизни населения за счет изменения структуры и качества услуг социальной сферы и создания новых возможностей для предпринимательской и трудовой деятельности;
Обеспечение безопасности и суверенитета национального пространства цифровой экономики;
Обеспечение эффективного участия страны в процессах формирования глобальной экосистемы цифровой экономики и глобального цифрового пространства.
Для развития цифровой экономики в России наиболее рациональным шагом представляется создание ряда индустриальных цифровых платформ под руководством профильных министерств или госкорпораций, которые будут фокусировать усилия на ключевых направлениях: транспорт, телекоммуникации, энергетика, обработка данных. Такие платформы создадут необходимый инфраструктурный базис для максимально быстрого развития цифровой экономики и распространения сопутствующих технологий, и позволят в будущем построить единое цифровое пространство, объединяющее все индустрии и отрасли. Такой подход будет способствовать значительному повышению прозрачности, управляемости и гибкости экономики страны.
Эта стратегия имеет как положительные качества, так и отрицательные. К достоинствам такого подхода в развитии цифровой экономики России относятся: ускоренное формирование инфраструктуры; единое цифровое пространство, объединяющее все индустрии и отрасли; простота обслуживания, развития и интеграции цифровых платформ и пр. К недостаткам относят: высокий риск цифровой монополизации многих секторов экономики, что приведет к устранению конкуренции, которая способствует установлению равновесной цены и улучшению качества товара или услуги. Так же высок риск увеличения цифрового неравенства между индустриями.
В целях управления развитием цифровой экономики настоящая Программа определяет цели и задачи в рамках 5 базовых направлений развития цифровой экономики в Российской Федерации на период до 2024 года.
К базовым направлениям относятся нормативное регулирование, кадры и образование, формирование исследовательских компетенций и технических заделов, информационная инфраструктура и информационная безопасность. Основной целью направления, касающегося нормативного регулирования, является формирование новой регуляторной среды, обеспечивающей благоприятный правовой режим для возникновения и развития современных технологий, а также для осуществления экономической деятельности, связанной с их использованием (цифровой экономики).
Учитывая необходимость нормативно-правовой регламентации большинства мероприятий, которые планируется реализовать в целях достижения поставленных целей в рамках базовых и прикладных направлений развития цифровой экономики, при разработке и реализации концепций первоочередных, среднесрочных и комплексных мер по совершенствованию правового регулирования цифровой экономики в рамках направления по нормативному регулированию необходимо в полной мере учитывать предложения по нормативно-правовому регулированию иных базовых и прикладных направлений, что предполагает тесное взаимодействие создаваемых по каждому направлению центров компетенций с центром компетенций, обеспечивающим мониторинг и совершенствование правового регулирования цифровой экономики.
Основной целью направления, касающегося формирования исследовательских компетенций и технологических заделов, является создание системы поддержки поисковых, прикладных исследований в области цифровой экономики (исследовательской инфраструктуры цифровых платформ), обеспечивающей технологическую независимость по каждому из направлений сквозных цифровых технологий, конкурентоспособных на глобальном уровне, и национальную безопасность.
Развитию цифровой экономики России сегодня препятствуют новые вызовы и угрозы, прежде всего:
проблема обеспечения прав человека в цифровом мире, в том числе при идентификации (соотнесении человека с его цифровым образом), сохранности цифровых данных пользователя, а также проблема обеспечения доверия граждан к цифровой среде;
угрозы личности, бизнесу и государству, связанные с тенденциями к построению сложных иерархических информационно-телекоммуникационных систем, широко использующих виртуализацию, удаленные (облачные) хранилища данных, а также разнородные технологии связи и оконечные устройства;
наращивание возможностей внешнего информационно-технического воздействия на информационную инфраструктуру, в том числе на критическую информационную инфраструктуру;
рост масштабов компьютерной преступности, в том числе международной; отставание от ведущих иностранных государств в развитии конкурентоспособных информационных технологий; зависимость социально-экономического развития от экспортной политики иностранных государств;
недостаточная эффективность научных исследований, связанных с созданием перспективных информационных технологий, низкий уровень внедрения отечественных разработок, а также недостаточный уровень кадрового обеспечения в области информационной безопасности.
Целью направления, касающегося информационной безопасности, является достижение состояния защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних информационных угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод человека и гражданина, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет и устойчивое социально-экономическое развитие Российской Федерации в условиях цифровой экономики.
Заключение.
Цифровая экономика представляет собой динамично развивающуюся форму ведения хозяйственной деятельности информационного общества. Она повсеместно проникает и занимает уверенные позиции в реальном секторе экономики. Цифровая экономика стремительно меняют привычные формы и методы ведения хозяйственной жизни по всему миру.
Библиографический список.
Матвеев И.А. Электронная экономика: сущность и этапы развития. Управление эконмическими системами: электронный научный журнал.
Василенко Н.В. Цифровая экономика: концепции и реальность. Инновационные кластеры в цифровой экономике: теория и практика. Труды VIII научно-практической конференции с международным участием. Под редакцией А.В. Бабкина.
Андиева Е.Ю., Фильчакова В.Д. Цифровая экономика будущего, индустрия 4.0. Прикладная математика и фундаментальная информатика.
Введение в «Цифровую» экономику под общей редакцией Кешелава А.В. На пороге «цифрового» будущего. Книга первая.
Об утверждении программы "Цифровая экономика Российской Федерации": Распоряжение Правительства РФ от 28 июля 2017 г. N 1632-р.
Программа развития цифровой экономики в Российской Федерации до 2035 года. http://spkurdyumov.ru/uploads/2017/05/strategy.pdf
Научная электронная библиотека eLIBRARY [Электронный ресурс]. URL: http://elibrary.ru/defaultx.asp (дата обращения: 16.02.2017).
1 «Цифровая медицина» - применение в медицинской практике цифровых медицинских аппаратов.
2 «Умный город» - концепция интеграции нескольких информационных и коммуникационных технологий и Интернета вещей для управления городским имуществом
3 Программно-аппаратный комплекс - это набор технических и программных средств, работающих совместно для выполнения одной или нескольких сходных задач.
4 Цифровая платформа - система алгоритмизированных взаимоотношений значимого количества участников рынка, объединенных единой информационной средой, приводящая к снижению транзакционных издержек, за счет применения пакета цифровых технологий и изменения системы разделения труда.
Тема построения цифровой экономики в России с подачи Президента за последнее время стала топовой.
Об этом говорят и на высшем уровне (на заседании Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам при президенте России принята амбициозная (?) программа цифровизации России до 2024 года), и на экспертном (тут многие сведущие люди в амбициях сомневаются), и на бытовом (здесь скепсис превалирует).
Отчего же очевидные, казалось бы, преимущества «цифровой перспективы» смущают граждан? Почему само понимание термина «цифровая экономика» в России и на Западе не совпадает? И остался без ответа главный вопрос: спасут ли надежды на цифровизацию во многом архаичный постсоветский отечественный базис?
Тема цифровой экономики стала модной, правда неизвестно сколь долго «цифровизация всей страны» продержится в новостных заголовках? Впрочем, в любом случае на ближайшие три-четыре года внимание, финансы и решения на высочайшем уровне ей гарантированы. Так что будем развивать?
Вопрос не праздный: проблема в том, что власти — не только в России, но и на Западе — сами до конца не понимают, чего ждут от цифровизации своих экономик. Но одно уже ясно точно: догнать и перегнать «по показателям» в этой гонке невозможно.
Почему вдруг возник такой интерес к этой теме? Россия стала технологически продвинутой и инновационной страной? Наверное, так должно было бы быть, раз президент и премьер, позабыв о модернизации, инновациях и прочих словах водрузили в период предвыборной гонки новое знамя — они строят цифровую экономику!
Н. Негропонте
В 1995-ом году американский информатик Николас Негропонте (Массачусетский университет) ввёл в употребление термин «цифровая экономика» (Negroponte N. Being Digital / N. Negroponte. - NY: Knopf, 1995.).
Это понятие связано с интенсивным развитием информационно- коммуникационных технологий (ИКТ), началом процесса информатизации второго поколения, что по мнению многих является основой формирующегося VI технологического уклада.
Схема подготовлена организаторами форума «Технопром-2013»
Сейчас этим термином пользуются во всём мире, он вошёл в обиход политиков, предпринимателей, журналистов.
Цифровая экономика — это не идея, рождённая в умах российских чиновников. Она была озвучена Всемирным банком в 2016 году в «Докладе о мировом развитии — 2016: цифровые дивиденды». Правда там понятие цифровой экономики и первоочередные шаги в этом направлении отличались от того, что под этим понимает Правительство РФ.
Если Всемирный банк указывал на такие признаки цифровизации в России, как открытые данные, система электронного правительства, работа отечественных цифровых гигантов, как «Яндекс», «Касперский», службы онлайн-заказов, сокращение срока регистрации прав собственности при помощи информационных технологий до 10 дней, то в итоговой государственной программе на этом Правительство РФ останавливаться не стало. Учитывая, что сам термин размыт, цифровая экономика явно будет с российской спецификой.
Для начала, стоит вспомнить определение обычной «аналоговой» экономики — это хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления.
Использование компьютера, интернета, мобильных телефонов уже можно считать «потреблением», в этом случае цифровую экономику можно представить как ту часть экономических отношений, которая опосредуется Интернетом, сотовой связью, ИКТ.
Доктор экономических наук, член-корреспондент РАН — Владимир Иванов даёт наиболее широкое определение:
«Цифровая экономика — это виртуальная среда, дополняющая нашу реальность».
Недавно возникло новое толкование: цифровая экономика как дополнение к аналоговой, которое способно подтолкнуть развитие реальных секторов. Поворот занятный: ещё пару-тройку лет назад на Западе стремились всеми силами «разогнать» цифровой сегмент, чтобы он стал сопоставим по объёмам с реальной экономикой, теперь же многие эксперты отмечают его начавшуюся стагнацию с точки зрения сокращения темпов роста.
«Великобритания — один из лидеров цифровой экономики, но в прошлом году этот сектор «весил» у них всего 12 процентов от ВВП,— пояснил «Огоньку» председатель Московской международной высшей школы бизнеса МИРБИС Джомарт Алиев.— И у меня нет данных, что эта цифра очищена от поставляемых в этом сегменте экономики материальных благ. В любом случае 12 процентов — это немного».
Джомарт Алиев убеждён, что уровень развития цифровой экономики «напрямую коррелирует с уровнем развития материальной экономики: там, где он высок в реале, там и развитие цифрового сегмента наиболее целесообразно».
«Для меня цифровой экономики как самостоятельной не существует: есть цифровой сегмент реальной экономики,— говорит Джомарт Алиев. — Люди — материальные существа, живущие не в виртуальном мире. Так, наличие цифровых контрактов на поставку нефти всё равно отталкивается от того, что нефть для продажи нужна в натуральном выражении. Как и еда, одежда и т.д. Конечно, уже есть какое-то число людей (такие, как геймеры), которые на «жизнь в цифре» тратят больше, чем на «жизнь в реале», но их немного и не они задают тренды в экономике».
Главный вывод: цифровая экономика не есть рецепт от всех бед и «хорошо развитый цифровой сегмент экономики — это всего лишь поддержка экономики как таковой.
Учёные уже определили, что чем больше оцифровываются процессы на производстве, тем более активный толчок к развитию получают аналоговые виды сервисов и производство. Более того, когда эффект от цифровизации заканчивается (а такое неизбежно происходит), без активизации аналоговой экономики не обойтись. В России же, похоже, решили цифру и аналог в связке не рассматривать вовсе, что как минимум странно.
Итак, экономика России будет не сырьевой и не производственной, а цифровой. Правительство РФ удивило новой программой, которая содержит преимущественно секторальные цели: создать минимум 10 высокотехнологичных IT-предприятий, 10 «индустриальных цифровых платформ для основных отраслей экономики» (образование, здравоохранение и т.д.), 500 малых и средних предприятий в сфере цифровых технологий.
А ещё обеспечить ежегодный выпуск 120 тысяч дипломированных IT-специалистов, предоставить 97 процентам российских домохозяйств широкополосный доступ в интернет со скоростью не менее 100 МБит/с (в 2016 году средняя скорость равнялась 12 МБит/с).
И сделать так, чтобы 95 процентов сетевого трафика шло через отечественные сети.
Наладить во всех городах-миллионниках устойчивое покрытие 5G и добиться того, чтобы доля России на мировом рынке услуг по хранению и обработке информации была бы 10 процентов (сейчас — менее 1 процента). Всё это к 2024 году при финансировании ежегодно по 100 млрд рублей из госбюджета.
Итогом реализации программы должно стать снижение доли иностранного компьютерного и телекоммуникационного оборудования, закупаемого госорганами, до 50 процентов, а программного обеспечения — до 10 процентов.
Обозначенные программой цели чётко указывают на то, что власть рассчитывает получить от цифровизации в первую очередь решение вопроса нацбезопасности. Между тем именно от этой ошибки ещё прошлой осенью-зимой предостерегали эксперты Всемирного банка, напиравшие на то, что цифровизация — более широкое понятие, чем развитие информационно-компьютерных технологий (ИКТ). Их можно понять — бояться нашей независимости как чёрт ладана. Но и у нас похоже пока не понимают всей широты технологий цифровизации, а зря.
Как видно, ставка сделана, по сути, на достижение определённых цифровых показателей, а не на создание среды. Поясним. Широкополосный интернет, число программистов и скорость передачи данных — скорее технические условия. Они, безусловно, нужны, но главную проблему не решают. А она в том, что в России самое серьёзное отставание от стран — лидеров в деле цифровизации этой области — в сфере управления.
Западные эксперты — будь они из McKinsey или Всемирного банка — едины в том, что цифровые технологии не работают без настройки отношений между субъектами экономики и управления в целом.
Цифровая революция отгремела на Западе ещё лет 10—15 назад: там бизнес первым и весьма активно освоил новые средства коммуникации, оцифровал всё, что только можно, добился от властей законодательного оформления электронной подписи, наладил цифровую связь не только внутри бизнес-сообщества, но и государством, да и госведомства мало-помалу интегрировали свои информсистемы.
Заметки на полях
Авторы доклада ВБ лишь вскользь замечают, что в экономически развитых странах вклад ИКТ в повышение темпов экономического роста пока крайне скромен. По их данным, в период 1995—99 годов вклад всей цифровой экономики в экономический рост развитых стран был эквивалентен 3% ВВП; в период 2005—2009 годов — 1,0%; в период 2010—2014 годов — 1,8%.
Однако они тут же признают, что основная часть этого вклада приходится на рост капитализации компаний сектора ИКТ. Примерно 20% всего прироста ВВП, который был обусловлен цифровой экономикой в двадцатилетний период 1995—2014 годов, обеспечивалось теми отраслями и компаниями, которые были потребителями ИКТ.
Получается, что основные дивиденды от цифровой экономики получает не общество, а IT-компании. Прежде всего, американские IT-компании.
По данным ВБ, 8 из 14 крупнейших в мире высокотехнологичных компаний находятся в США. А вклад цифровой экономики в ВВП США, оценённый в 7% ВВП, — совокупная капитализация раскрученных гигантов сектора ИКТ. Кстати, мы помним, какой пузырь был надут в 1999—2000 годах на американской биржевой площадке NASDAQ, где обращались бумаги высокотехнологичных компаний.
Тогда много говорили о том, что «наступает новая эра», эпоха высоких технологий и коммуникаций. Именно тогда термин «цифровая экономика» вышел за стен Гарвардского и Массачусетского университетов, чтобы войти в обиход американских биржевых спекулянтов и связанных с ними журналистов.
Мы помним также, что ещё в 60—70-е годы американские социологи Л. Туроу, Э. Тоффлер и Д. Белл начали вводить в оборот термин «постиндустриальное общество» и подводить под него свои теории. Так вот: на стыке двух столетий кабинетная, полуутопическая идея «постиндустриального общества» получила конкретное воплощение в концепции «цифровой экономики».
Биржевые котировки многих IT-компаний в 2000 году упали до уровня ниже некуда. Многие тогда «наелись» этим самым хайтеком. Через несколько лет спекулянты опять принялись надувать пузыри, но на этот раз на рынке ипотечного кредитования и ипотечных бумаг. Кончилась всё тяжелейшим финансовым кризисом 2007—2009 годов.
Как считают эксперты, что сегодня мы наблюдаем новый раунд биржевой спекулятивной игры, участники которой принялись азартно разыгрывать уже подзабытую карту цифровой экономики.
Ошибкой было бы считать, что по темпам цифровизации Россия отстаёт от Запада на 10 лет: в каких-то отраслях и секторах она бежит почти наравне с лидерами, например в сфере телекоммуникаций и распространения широкополосного интернета, не говоря уже о разработках пресловутого стандарта 5G или в сфере распространения интернет-банкинга.
Иное дело, что подходы власти к решению технологической задачи — это подходы вчерашнего дня: создать госкорпорацию или спецпроект, или высокотехнологичную площадку — непременно под контролем инстанций. Такие институции возникают, но почему-то прорывных проектов и идей ни «Роснано», ни «Национальная технологическая инициатива», ни «Сколково» пока не дают.
Если изучить опыт Запада в этом вопросе, то можно смело сказать: и не дадут — там уже не первый год прорывными оказываются малые команды талантливых единомышленников, способных мизерными средствами совершить прорыв и открыть новый горизонт. Именно поэтому Запад на новом витке цифровизации делает ставку на человеческий капитал — отсюда такое внимание цифровому здравоохранению, развитию всех видов услуг, образованию.
Для появления таких команд нужна среда, которой в России, увы, пока нет. И стоит понимать: прописанными в программе позициями её не создать. Очередная попытка догнать Запад числом (IT-компаний, скоростью передачи информации, увеличением штата программистов и пр.) оставит российскую экономику в привычном положении — вечно отстающей. Чтобы преодолеть разрыв, нужен не «скользящий план» к фиксированным показателям по валу, а иной подход к проблеме цифры, по неясным причинам не учтённый,— взаимосвязь цифровой экономики с реальной.
Но это уже другой сюжет. И печальный. Реальная экономика в России такова. Производительность труда в 3,5-4 раза ниже, чем в развитых странах. По этому показателю мы занимали в 2016 году 32-е место среди стран ОЭСР. Степень износа основных фондов за последние три года — 48—49 процентов, это самые высокие цифры после 1990 года (данные ГКС).
Полностью изношенные основные фонды предприятий на конец 2015 года — 15,8 процента. Самый большой износ — на предприятиях, производящих машины и оборудование (24 процента). Из 75,3 млн человек, работающих в реальном секторе, более 20 млн — старше 50 лет…
Люди старшего возраста, может, и умеют обращаться с компьютером. Но цифровизация — это не только ИКТ…
В общем, перефразируя героя известного фильма, согласно данной программе останется уже не «одно сплошное телевидение», а «один сплошной компьютер». Вот только улучшит ли это жизнь наших граждан?
Что по этому поводу думают специалисты?
«Это не просто не поднимет уровень жизни народа, но и добьёт остатки промышленности! — уверен руководитель Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов . — Программа ставит во главу угла некие потребительские потребности, смартфоны и айфоны, совершенно не предлагая строить самолёты, турбины, корабли и так далее. В этом смысле — это выдающаяся антипромышленная программа!»
Крупнов констатирует: вся программа построена на западных тезисах развития связи и интернет-технологий 30-летней давности:
«Наше правительство просто село и переписало, что сумело. Но главное не в этом, а в том, что всё это на Западе существует в другой промышленной системе, где есть аэробусы и так далее. А смартфоны и мобильники - это одна сотая процента. У нас же нет ни самолётов, ни станков, ничего! И вместо того чтобы поднимать своё производство, мы ударяемся в какие-то детские фантазии про скоростной интернет и мобильники. Это вопрос колоссальной неадекватности авторов программы!»
Поезд в метро должен прийти вовремя. А управляет им машинист или искусственный интеллект — так ли это важно? Врач должен уметь лечить, учитель — учить, а не пользоваться компьютером.
«Примерно то же самое нам уже обещал много лет назад Анатолий Чубайс — нанотехнологии и прочие прорывы. Вот только в итоге получилась одна «виртуальная реальность», в неё и провалились миллиарды бюджетных денег», — напоминает социолог Роман Заваришин .
Согласно статистике, россияне едят мяса, овощей и фруктов и пьют молока меньше, чем жители стран Запада. Хуже лечатся, меньше тратят на одежду, реже путешествуют. Каждый пятый россиянин жалуется, что ему не хватает денег на еду. И почти никто во время соцопросов не пожаловался, что ему не хватает искусственного интеллекта, виртуальной реальности, интернета 5G и робота — водителя трамвая.
«Наше родное правительство и так уже полностью живёт в виртуальной реальности», — комментирует Заваришин.
И с этим трудно не согласиться.
Действительно, если верить статистике, опубликованной в самой программе правительства, дела с цифровыми технологиями в России и без программы обстоят неплохо. Так, на каждые сто человек у нас приходится 160 мобильников, мобильным доступом к интернету пользуются 71,3% населения. Средняя скорость в Сети в России составляет 12,2 Мбит/с, и по этому показателю Россия находится на одном уровне с Францией, Италией и Грецией!
Так в чём же проблемы? Стоит ли правительству ломать над этим голову? Не лучше ли задуматься о производстве, сельском хозяйстве, а не плавать в «виртуальной реальности»?
Нет, Дмитрий Медведев уверен: счастье народа целиком зависит от перевода России в «цифру». В России должна быть сформирована «цифровая среда», которая сейчас находится на этапе развития, заявил премьер:
«Нужно это движение серьёзно ускорить, предстоит устранить имеющиеся препятствия для успешного развития цифровой инфраструктуры».
Экономисты тем временем удивляются: да, есть маленькие страны, офшоры, основу экономики которых составляют финансовые услуги, удалённая регистрация юридических лиц и прочая «цифра». Такую экономику в принципе можно назвать цифровой. А вот больших стран с доминированием электронных продуктов в экономике в мире нет!
«В области цифровых технологий мы и так находимся не на последнем месте, -- комментирует глава агентства «Российское право» Алексей Самохвалов . - Зачем нужна эта программа, непонятно. У нас можно оплатить через интернет большинство услуг — купить авиабилеты, заплатить за ЖКХ и др. Банки при помощи интернет-банкинга предоставляют кредиты и т. д.».
А Алексей Воронин , сооснователь инвестиционного фонда ICO Lab, не понимает:
«Есть ли смысл оцифровывать все находящиеся в бумажном варианте документы? Это самое слабое место в программе — направление «Государственное регулирование».
Впрочем, с государственным регулированием в России дела не только в программе, но и в целом обстоят довольно плоховато. Зато хорошо — с виртуальной реальностью.
ИАЦ
***
Окончание следует.
Прессе стали известны подробности плана экономических реформ, направленных на переход РФ к , которой президент РФ Владимир Путин. Как пишет "Коммерсант" , план, предложенный в мае Путину главой Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексеем Кудриным, предполагает создание центра трансформации госкомпаний при президенте и сети спецагентств в правительстве, две новые госпрограммы, реформу РАН и университетской среды.
Сделать все это необходимо в сжатые сроки, так как "дверь" для промышленности и других секторов в новый тип экономики "стремительно закрывается". Однако стремительная трансформация из сырьевой экономики - будущего аутсайдера новой структуры глобальной промышленности - в одного из лидеров потребует от властей немалых средств.
Стоимость рывка к новому типу экономики эксперты ЦСР оценили в 185 трлн рублей, или около 30,8% ВВП в год. При этом для старта реализации "цифровой революции", по их мнению, необходимы новые "майские указы" президента, аналогичные указам 2012 года. Отметим, что некоторые из тех поручений президента не выполнены чиновниками до сих пор . Ранее Кудрин призывал отложить выполнение этих указов на более поздний срок.
Для получения части финансирования программы "цифровой экономики" предлагается реанимировать старую идею - впрочем, основная доля инвестиций в проект должна быть частной: ЦСР предполагает, что сама по себе реализация такой масштабной программы вызовет оживление инвестиций, в том числе внешних (напомним, одной из идей ЦСР вне этого плана является нормализация внешней политики РФ).
Кроме того, подчиненные Кудрина предлагали снизить траты на госуправление , сократив госаппарат примерно на 30%.
Пока правительство обсуждает возможность создания фонда цифровой экономики объемом 100 млрд рублей. Об этом сообщил на днях помощник президента РФ Андрей Белоусов, передавал ТАСС. Чиновник добавил, что эти деньги помогут создать, в частности, инфраструктуру (сети, ЦОДы, аппаратная часть) для цифровой экономики России. По его словам, программа развития цифровой экономики будет проанонсирована 5 июля.
Ранее предполагалось, что это будет сделано 1 июня. Такой срок установил президент РФ Владимир Путин в своем послании Федеральному собранию 1 декабря 2016 года.
В феврале 2017 года Минкомсвязь, которая занималась подготовкой программы развития цифровой экономики России, сообщала о возможности создания отдельного фонда для финансирования планируемых реформ. Предполагается, что в этот фонд могли бы быть объединены отчисления операторов (по 1,2% выручки, направляемые сейчас в фонд универсальной услуги связи, средства от продажи радиочастот и другие платежи, передавало РИА "Новости" .
В июне тема цифровой экономики стала ключевой в выступлении президента на Петербургском международном экономическом форуме. По итогам форума глава государства поручил правительству доработать проект программы "Цифровая экономика" в части финансирования (предусмотреть источники, механизмы и объем финансирования программы) до 1 июля.
Отметим, что если план Кудрина будет принят, то всем этим власти придется заниматься наряду с подготовкой и проведением президентских выборов , которые пройдут в 2018 году.
Кроме того, СМИ отмечают, что реализации программы цифровой экономики может помешать так называемый закон Яровой . Большая часть предполагаемых им поправок вступила в силу 20 июля 2016 года, а оставшиеся должны начать действовать через год - 1 июля 2018 года.
Властям, возможно, придется выбирать между новой экономикой и "законом Яровой"
Между тем Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) ранее оценил расходы участников рынка на реализацию "закона Яровой" до 2019 года. При этом Минкомсвязи помогать операторам .
Таким образом грядущие издержки не позволят операторам вкладываться в строительство для цифровизации экономики, полагают эксперты, опрошенные Bussiness fm . В итоге государству придется выбирать, что важнее: новая экономика или старый подход и тотальный сбор всей информации. В случае если выбор будет сделан в пользу экономики, вступление в силу "закона Яровой" могут отложить.
Ранее Кудрин говорил, что Россия в три-четыре раза отстает по цифровизации экономики от ведущих стран и вряд ли преодолеет этот разрыв к 2024 году. "К сожалению, за шесть лет мы еще не догоним ведущие страны", - отмечал он (цитата по "Независимой газете").
По мнению главы ЦСР, своего рода локомотивом в цифровизации должно стать государство. Оно должно бежать чуть-чуть впереди, служа платформой, где услуги для населения будут осуществляться по-новому.
В целях формирования цифровой экономики обновят образование
Отметим, что работы в этом направлении уже ведутся. Так, временная комиссия Совета Федерации по развитию информационного общества приступила к подготовке концепции обновления образования в целях формирования цифровой экономики, сообщает РБК .
В работе авторы концепции будут ориентироваться на поправки к закону "Об образовании", который вступил в силу в новой редакции в январе этого года, и на "Стратегию развития информационного общества в РФ на 2017-2030 годы", рассказала изданию глава комиссии Людмила Бокова.
По ее словам, работа над документом начнется в июле и продлится до ноября 2017 года, презентация и общественное обсуждение концепции запланированы на март 2018 года.
"НГ" пишет, что сейчас при словах "цифровая экономика" большинству россиян приходят на ум онлайн-покупки и получение некоторых госуслуг через интернет. В Единой системе идентификации и аутентификации (ЕСИА) зарегистрировано 47,4 млн человек. Прирост пользователей электронных госуслуг в апреле 2017 года составил более 2 млн человек. Таким образом, госуслуги в электронном виде теперь может получать почти треть населения РФ.
Каждый второй пользователь российского сегмента интернета уже зарегистрирован на Едином портале государственных и муниципальных услуг. За прошедший год появилось почти 18 млн новых пользователей, ежемесячный прирост достигает около 2,5 млн человек.
В 2016 году заказано 380 млн государственных и муниципальных услуг. В пятерку лидеров по доле граждан, зарегистрированных в ЕСИА, вошли Республика Тыва (70,6%), Тульская (65,8%) и Курская (64,8%) области, Ханты-Мансийский (64,0%) и Ямало-Ненецкий (66,1%) автономные округа.
Через интернет теперь можно оформить паспорт и водительское удостоверение, получить патент таксиста, лицензии, разрешения в градостроительной сфере, передать показания счетчиков воды и электричества, зарегистрировать права на недвижимость, родители могут узнать об оценках школьника в режиме онлайн. Молодежь может рассчитать свою будущую пенсию , а пенсионеры - узнать, как формируются их пенсионные начисления.
Для оплаты услуг ЖКХ запущена единая всероссийская информационная система, в которую внесена информация о большинстве домов и лицевых счетов, с 2018 года в ней можно будет оплатить все услуги ЖКХ.
Общий объем платежей через портал госуслуг составил в 2016 году 8 млрд рублей, что почти в три раза превышает результат 2015 года. Последней новацией стал проект закона об оказании дистанционной медицинской помощи .
Что касается интернет-торговли, то объем ее рынка в России растет высокими темпами. В 2013 году он составил 544 млрд рублей, в 2014-м - 713 млрд рублей (рост на 31%), в 2015 году - 760 млрд рублей (по оценкам eMarketer, в 2015 году объем рынка в мире составил 1,8 трлн долларов). В 2016 году онлайн-продажи в России выросли еще на 21% и составили 920 млрд рублей. Аналитики ожидают, что в 2017-м они достигнут 1,1 трлн рублей. В ближайшие четыре года российский рынок интернет-торговли продолжит расти в среднем на 20% в год, удвоившись в 2020 году по сравнению с 2016-м, считают эксперты.
Число посылок из зарубежных интернет-магазинов практически удваивается каждый год. Ассоциация компаний интернет-торговли, которая объединяет 36 российских ретейлеров и "Почту России", ожидает, что в 2017 году россияне получат из-за рубежа 400 млн штук посылок, потратив на них уже около 420 млрд рублей. На внутреннем рынке число заказов в 2016 году выросло лишь на 6%.
"Цифровая экономика" - от телемедицины до "умных фабрик"
Термин "цифровая экономика" ввел в употребление в 1995 году американский информатик Николас Негропонте (Массачусетский университет). Сейчас этим термином пользуются во всем мире. Однако содержание этого понятия до сих пор остается размытым, передает РИА "Новости" .
Доктор экономических наук, член-корреспондент РАН Владимир Иванов дает наиболее широкое определение: "Цифровая экономика - это виртуальная среда, дополняющая нашу реальность".
Роман Мещеряков - профессор РАН, доктор технических наук, проректор по научной работе и инновациям Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники выделяет два подхода к термину "цифровая экономика". Первый подход "классический": цифровая экономика - это экономика, основанная на цифровых технологиях, и при этом правильнее характеризовать исключительно область электронных товаров и услуг. Классические примеры - телемедицина, дистанционное обучение, продажа медиконтента (кино, ТВ, книги и пр.). Второй подход - расширенный: "цифровая экономика" - это экономическое производство с использованием цифровых технологий.
"В настоящее время, - поясняет Мещеряков, - некоторые эксперты считают, что надо расширять это понимание и включать в него цепочку товаров и услуг, которые оказываются с использованием цифровых технологий, в том числе такие понятия как интернет вещей, Индустрия 4.0, умная фабрика, сети связи пятого поколения, инжиниринговые услуги проторипирования и прочее".
Александра Энговатова - кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики инноваций экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова - дает такое определение: "Цифровая экономика - это экономика, основанная на новых методах генерирования, обработки, хранения, передачи данных, а также цифровых компьютерных технологиях".
"В рамках данной экономической модели, - подчеркивает Энговатова, - кардинальную трансформацию претерпевают существующие рыночные бизнес-модели, модель формирования добавочной стоимости существенно меняется, значение посредников всех уровней в экономике резко сокращается. Кроме того, увеличивается значение индивидуального подхода к формированию продукта - ведь теперь мы можем смоделировать все что угодно."
